Веб-мастерская «Задачи, стоящие перед исследователем» была посвящена обсуждению раздела 12 – «Исследователь в образования» – Хартии цифрового пути российской школы.
Ведущие:
Виктор Александрович Болотов, научный руководитель Центра мониторинга качества образования Института образования НИУ ВШЭ, член Учёного совета НИУ ВШЭ. Академик Российской академии образования
Галина Сергеевна Ковалева, кандидат педагогических наук, заведующая Центром оценки качества образования ФГБНУ «Институт стратегии развития образования Российской академии образования»; участница проекта «Разработка методологии анализа и прогнозирования цифровой персональной траектории развития на основе алгоритмов интеллектуального анализа данных и машинного обучения»
Алексей Львович Семёнов, руководитель секции РФФИ; академик РАН и РАО
Артём Симонович Соловейчик, главный редактор Издательского дома «Первое сентября», пресс-секретарь программы РФФИ «Цифровая трансформация школы»
Смотреть трансляцию:
https://www.youtube.com/watch?v=nROJZ6Tnma8
https://web.facebook.com/artem.soloveychik
https://video.1sept.ru/video/1802
Обсуждаемый фрагмент Хартии
Исследователь в сфере образования
Наука получает возможность изучать ускоряющиеся процессы и анализировать большие данные, фиксируемые на цифровой платформе. Результаты исследований востребованы уже сегодня.
Как может исследование, педагогическая наука повлиять на то, что происходит в системе образования?
Виктор Болотов
Я поддерживаю тезис о том, что большие данные дают новые возможности для реализации доказательной образовательной политики, когда политика строится не на фоне отдельных опытов, отдельных школ, отдельных учителей или на представлениях отдельных лиц, а основывается на науке данных, на работе с большими данными. В доказательной образовательной политике побеждает не точка зрения того или иного чиновника, а некоторое фундирование представления о должном, о результатах. Если мы сделали какую-то интервенцию, серьезные мониторинги могут показать эффект этой интервенции.
Еще один момент – ожидание от науки. Коменский и его «Великая дидактика» появились только после появления массового книгоиздания. «Великая дидактика» невозможна была бы без книги, без учебника. Учить всех всему, не имея учебников, невозможно. Цифра – это мощнейшее средство, которое очень сильно изменило ситуацию «Великой дидактики» Коменского. Был учебник, а теперь – цифровые технологии. Но мы про это почти ничего не знаем. И в Хартию я бы добавил ожидания от науки. Начиная от мотивации. Наши экспертные опросы показывают, что проблема демотивации существует. В классе учитель может невербальными техниками как-то повышать уровень мотивации. Но как поддерживать или повышать мотивацию в дистанционных технологиях? Ответа на этот вопрос нет.
Еще существует проблема прокторинга. Как нам при массовом использовании цифровых технологий обеспечить честность. Наши опросы показывают, что и школьники, и студенты часто лукавят на дистанционных экзаменах. Учителя и профессура тоже говорят, что фиксируют случаи нечестного поведения. Есть система прокторинга, но до конца проблема еще не решена, не только у нас – в мире.
В формирующем оценивании можно обойтись без прокторинга, а в итоговом – вряд ли.
Алексей Семёнов
Мотивация в изменившейся ситуации еще более важна. Она была важна всегда. В нашей стране, когда сменилась социально-экономическая формация, когда был разрушен военно-промышленный комплекс и исчезло противостояние с другой половиной цивилизации. Когда мы получили поколение неудачников как массовое явление и родители перестали быть примером для ребенка – причин для исчезновения мотивации было много. Теперь изменились образовательные технологии и выяснилось, что всё иначе: существенная часть детского населения приходит на урок под одеялом.
Мне кажется, что проблемы общие. Стремление к нечестности возникает из-за отсутствия мотивации к честности. Или из-за сдвинутой мотивации, когда человек хочет получить хорошую отметку, а не изучить материал.
Место оценивания занимает более широкое понятие обратной связи от учителя к ученику, реакция учителя на работу ученика, обсуждение с ним сделанной им работы по существу. Тут желательно избежать этой формальной отметки.
В рамках цифровой трансформации мы можем иначе посмотреть на итоговые экзамены. Чтобы продолжить обучение в вузе, важно наличие мотивации к учению и умения учиться. Весь этот комплекс присутствует, если мы будем вести аудио- или видеозапись работы студента. Мы получаем большие данные, и их будет достаточно, чтобы принять решение, стоит ли этому школьнику учиться дальше в том или другом вузе.
Виктор Болотов
Нельзя делать цифровой след приговором. У человека должна быть возможность доказать свои способности, несмотря на приговор цифрового следа. Человеку нужно дать шанс и возможность им не воспользоваться.
Галина Ковалёва
Мы затронули ключевые проблемы включения науки в цифровое пространство: управление качеством образования, оценка качества образования, обратная связь, получение данных... Что бы мы ни делали в научной сфере, какие бы исследования ни проводили, важно, чтобы всегда был определенный результат, на основе которого можно принимать решения. Решения, связанные с развитием личности, развитием класса, развитием школы и всей системы образования.
Мне кажется, этот раздел Хартии нужно было бы конкретизировать в плане понимания того, какие возможности связаны с ускоряющимися процессами. Тут много неопределенного даже для исследователей, которые получают возможности в цифровой среде. Что это значит? Это взгляд в будущее, которое для нас сейчас готовит совершенно непредвиденные, неожиданные ситуации. Ускоряющиеся процессы – это процессы развития чего? Технологий и проведения исследования? Развития личности нового поколения, которое сильно отличается от нас? И в этой связи разрыв поколений наиболее очевиден. О каких ускоряющихся процессах мы говорим? Я бы более точно определила эти аспекты.
Анализ больших данных позволяет на разных уровнях управлять системой образования.
Я пришла в РАО, тогда еще Академию педагогических наук, в начале 80-х годов, начиная проводить исследования в области измерений. Мы проводили экспериментальную проверку учебника Кикоина. Я пришла в Лабораторию обучения физике. Мы собирали данные, мы разработали измерительные инструменты, которые должны были подтвердить, насколько школьники усваивают учебник. И я вручную эти данные собирала и обрабатывала. А уже через десять лет мы начали использовать для этого компьютер, программное обеспечение. Насколько быстро всё развивалось!
В 1988 году Россия вступила в эру международного мониторинга. Тогда у нас еще не было своей оценки качества образования. И впервые была поставлена задача оценки качества образования. Исследования 1988 и 1991 года показали серьезные позитивные результаты. В 1991 году мы были в пятерке лучших стран по естественному и математическому образованию. Одновременно то исследование показало и некоторые проблемы. Начиная с того времени государство получает объективные данные на основе большого объема информации.
Как эти данные должны использоваться, чтобы страна развивалась и принимала на их основе новые решения, новые программы, совершенствовала учебники и учебный процесс? Какие условия нужны для этого? Первый сбор данных, если это исследование проводится на основе готовой концепции. Когда вы понимаете, что вы измеряете, когда мы говорим об оценке качества образования. Мы понимаем, что мы хотим измерить, мы должны обеспечить все условия для того, чтобы получить надежные данные, их обработать и довести до пользователя. Пользователи – это люди, которые принимают решения, это и политики, и методисты – разработчики программ, и учителя.
Проблема, с которой мы постоянно сталкиваемся – как данные разных оценочных процедур довести до учителя. Показатели результата – средний балл, распределение учащихся по разным уровням – мы их понимаем. Но что делать конкретному учителю? Для этого исследователи должны по-разному с этими данными работать. С одной стороны, объясняя, как интерпретировать данные, с другой стороны, показывая сам этот новый инструмент и как его встроить в учебный процесс.
Что касается международных исследований. Самые важные, на мой взгляд, результаты были получены в рамках международных мониторингов: это сильные стороны нашего предметного обучения и слабые стороны формирования способности применять знания в разных ситуациях. На рубеже тысячелетий мир создал две мощные системы мониторинга, которые стали давать противоположный результат. Результаты PISA, когда мы впервые участвовали в этом исследовании, показали, что школьники имеют большой багаж знаний, но не умеют их применять в ситуации.
Пока люди, которые принимают решения, четко не поставили задачу для страны, что мы должны войти в десятку, эти результаты исследований практически не использовались. Мы их публиковали, давали информацию, но они нигде и никак не использовались. А их использование на разных уровнях является важным условием развития. Только если мотивированы все игроки, если они понимают, что они делают в измерении, если имеют данные, то тогда можно понять, какие принимать решения.
Я занималась не только международными исследованиями, но и исследованиями, связанными с введением стандарта, проведением региональных мониторингов. Но самым главным направлением для меня сейчас становится работа по созданию систем измерительных материалов или учебно-методических материалов, которые дадут каждому учителю, родителю, ребенку возможность продвигаться по разным траекториям. И как раз вот здесь цифровые образовательные среды, цифровые ресурсы оказывают серьезную поддержку. Разработка серии заданий, которые позволяют ребенку двигаться по траекториям, имея зафиксированный уровень, с учетом своих интересов, с помощью родителей, образовательной среды, которая организована учителями – это сейчас самое главное, чтобы и учителя, и родители, и ученики имели достаточную научно разработанную систему, для того чтобы продвигаться. А для исследователей главным направлением, конечно, являются те цели, которые он ставит, те условия, в которых он их реализует, и обработка данных и прогноз. Иногда эти данные собираются целенаправленно. Иногда получается очень интересно.
Два года назад мы проводили во Владивостоке региональное исследование по оценке готовности всех пятиклассников города к обучению в основной школе. Недавно мы повторили это исследование (опять на всех пятиклассниках Владивостока) и получили уникальный результат. Мы охватили генеральную совокупность пятиклассников. Тот же инструментарий. Это были школьники, которые попали в пандемию. Мы оценили их готовность продолжать обучение в начале 5-го класса. Наш инструмент комплексный. Мы оценивали подготовку предметную, по математике и читательской грамотности, оценивали их отношение к изменениям, оценивали их самооценку, мотивацию, способность учиться, планировать учебную деятельность, взаимодействие. Какие мы получили результаты? По предметным областям, по математике, результат оказался ниже на 10–15 % ниже, чем два года назад, по читательской грамотности, на которую не повлияла пандемия, потому что читательская грамотность формируется не только в школе и не только под воздействием учителя, результаты остались те же. Падение наблюдается по шкалам: умение учиться, организовывать свою учебную деятельность, планирование. На 30 % увеличилось число детей, демонстрирующих низкие результаты взаимодействия со сверстниками. То, о чем говорили: если не будет реальной, живой коммуникации, произойдут какие-то изменения.
Главное во всех исследованиях, которые мы проводим, – ориентация на конкретного учителя, на конкретного ученика, на то, чтобы сделать наши результаты понятными. Но это очень сложный процесс. Все те комплексные исследования, которые мы проводим, – с разработкой профилей, а мы оцениваем предметные, метапредметные, личностные результаты. Для нас важно посмотреть на семью как поддержку ребенка. Мы рассматриваем ребенка с точки зрения его адаптационного потенциала, с точки зрения рисков, состояния здоровья. Эта комплексность, конечно, сейчас возможна благодаря цифровой среде.
Но какие проблемы возникают? Очень широкое обследование, которое возможно становится благодаря цифровой среде, требует не только проработки концептуальный самого исследования и проведения, но главное – дальнейшего использования, для того чтобы на профилях, в которых вы видите результаты ученика с разных позиций, где вы оцениваете семью как поддержку, установки семьи на школу, и тем самым вы можете оценить, насколько семья связана со школой, насколько она поддерживает ребенка. Или вы оцениваете готовность ребенка глазами учителя, глазами родителя или вы оцениваете его готовность по интегральной шкале, учитывая и предметную и метапредметную готовность.
Кто может сейчас, в настоящее время анализировать эти данные? Нужны подготовлены специалисты. В Москве, когда мы начали исследование по готовности к обучению в начальной школе, в каждую школу ввели специалистов, которые стали отвечать и интерпретировать результаты. Какое-то время, введя это все, мы стали сомневаться, не слишком ли комплексны и сложны представленные данные. И когда я встречалась с молодыми учителями, с психологами, я задала вопрос о необходимости и целесообразности такого количества информации, которую мы выдаем о детях, не затрудняет ли она работу учителя, я услышала в ответ: «А как же мы дальше будем работать?» Психологи, которые пришли в школу, имея эти профили детей, стали их использовать для создания поддерживающей образовательной среды.
То есть нужные люди, которые начнут интерпретировать данные и помогать учителю, родителям использовать их.
Но здесь возникает другая позиция, другая проблема: захотим ли мы, как родители, чтобы данные о наших детях вошли в цифровую среду и были открыты всем. Как их использовать?
Сама проблема, которую мы сейчас обсуждаем, выходит за рамки использование только цифровой среды. Цифровая среда, с одной стороны, инструмент, с другой стороны, она дает возможность прогнозирования, создания каких-то интерактивных ситуаций. Но главное в том, как используются эти данные.
Можно также сказать о результатах исследования TIMSS. У нас есть совершенно новые, интересные данные. В последнем исследовании Россия продемонстрировала устойчивость ситуации российского естественнонаучного и математического образования.
Страны-лидеры – это страны азиатско-тихоокеанского региона. Сингапур вышел за пределы статистической нормы, он дает результаты выше 600 баллов. Это уже считается почти ненормально. Но Россия – дальше. Она сейчас возглавляет все страны, которые участвуют в международных исследованиях. Там есть бесспорные лидеры, а Россия следует непосредственно за ними. Это очень-очень важно.
Исследование TIMSS одновременно показало и проблему, мы, к сожалению, не смогли увидеть тот эффект, который мы вначале получили от ФГОСа. 2015 год дал существенный подъем качества образования в начальной школе. Мы отчасти это связывали с тем, что учителя стали использовать новые технологии развивающего обучения, и мы ожидали эффект когорты в 2019 году. Мы пытались продумать со специалистами разных стран, каким образом мы это увидим. Но мы этого эффекта не увидели. И поэтому TIMSS 2019 года, наряду с тем что показал очень высокие стабильные результаты, высокий уровень качества предметного образования, высветил ряд проблем. Почему мы не увидели этот позитивный рост, который наблюдался?
Он у нас в PIRLSе наблюдался, когда мы первый раз получили эффект лидерства в 2006 году, потом повторился в 2011 и в 2015 годах. Эффект когорты прошел и через TIMSS и через PISA. Дети, имеющие более высокий уровень образования в четвертом классе, должны были через четыре года этот уровень продемонстрировать. Почему не продемонстрировали? Это вопрос для исследователей. Для того, чтобы проанализировать те самые большие данные, которые мы получили.
Что еще представил TIMSS? Именно, что не хватает учителям, по их мнению, для того, чтобы эффективно работать. Учителя, несмотря на то, что прошли больше половины повышение квалификации в области ИКТ, 80 % российских учителей сказали, что им нужно повышать и получить новое повышение квалификации и понимание того, как же использовать цифровые ресурсы в преподавании математики. Им это необходимо. Как дальше развивать с помощью цифровых ресурсов креативное мышление? Как использовать это для учета индивидуальных особенностей детей?
Эти три направления повышения квалификации обозначил TIMSS для многих стран.
Из тех исследований, которые мы проводили, я упомянула бы исследование по функциональной грамотности, которые мы инициировали в связи с результатами исследования PISA. Мы начали разработку национального инструмента на цифровой платформе совместно с коллегами из Федерального центра цифровой трансформации. Мы создаем специальный электронный банк заданий, которые позволят детям выйти из среды предметной, на основе методологии PISA создать инструменты, позволяющие обозначить индивидуальную траекторию формирования различных видов функциональной грамотности: математической, естественнонаучной, глобальной компетенции, креативной. В связи с нашим экспериментом (в Калининградской области и Республике Татарстан) мы обнаружили, что учителя, к большому сожалению, сейчас не готовы использовать цифровые ресурсы, проводить исследование, а дальше проверять даже работы учащихся. Они не имеют представления хорошего понимания, что такое функциональная грамотность, что такое креативность. И очень часто по многим позициям проявляется неподготовленность к использованию новых технологий, использованию нового инструментария, нацеленного не на воспроизведение знаний, нацеленного не на освоение предметной области, а на выход, на перенос всего того, что изучено в школе, в ситуации в реальной жизни.
Поэтому главное, что необходимо сказать, – это цели: ради чего это делается, как это организовано и как используется результат. И как люди понимают, зачем мы это сделали и что это им лично даст.
Как сделать так, чтобы наука существовала не ради науки, а все-таки пришла бы в школу?
Виктор Болотов
Одна из самых больших проблем – умение интерпретировать результаты. На уровне министра федерации, на уровне министров субъектов федерации, директора школы, учителя. Это ключевая проблема наряду с объединением big data и формирующим оцениванием. Что говорят опытные учителя? Они говорят: «Что мне ваше оценивание? Я и без вас знаю, что тот или иной ученик умеет делать, а что нет. Где он прибавил, а где не прибавил». Но так ли это? Мы все прекрасно знаем, какую роль играет ожидание учителя от ребенка. И ожидание учителя надо ломать за счет внешних независимых оценок. И опять-таки это вопрос интерпретации исследования.
А еще мы не затронули тему воспитания. На самом деле мы ведь не умеем воспитывать в сегодняшних условиях. Это исследование показывает, что интернет и медийные каналы перебивают усилия школы совершенно спокойно. А как жить, работать и воспитывать детей в этой цифровой среде?
И последнее. Я работаю со многими регионами. И я пришел к выводу, что надо рассматривать не школу, не учителя, а симбиоз: учитель – ученик – родитель – семья – компьютер. Под компьютером я понимаю и железо, и софт, и платформу, цифровую среду. Если хоть одну из этих четырех вещей мы опускаем, то ничего не получится. А мы не умеем работать с родителем, мы от родителя требуем, чтобы он решал задачи или контролировал ребенка за компьютером. На что получаем ответ: «Нам некогда, мы работаем». А вечером поговорить с ребенком? Это вопрос, на который ученые не ответили, и не дали подхода к решению этой проблемы.
Вопрос сейчас не в том, кто кому больше должен: школа родителям или родители школе. В этой парадигме мы, точно, не прорвемся. Вопрос в том, как и что мы можем сделать вместе, чтобы ребенок развивался.
Галина Ковалёва
Тот подход, о котором я говорила, подход комплексной оценки детей, где задействованы и родители, когда вопросы о ребенке задаются и учителю, и родителям, и вы оцениваете результаты измерений, там возможность измерений, возможность соотнести мнение о ребенке и учителей, и родителей. Еще в первые годы введения этой методики в Москве показали – об этом говорили завучи многих школ, – что многие родители, после того как они получили эти профили детей, обратились к психологам. С родителями впервые стали говорить на языке данных, которые показывали, как ребенок выглядит на фоне класса, а именно так мы анализируем наши результаты, не в абсолютных данных. И если мы говорим о ребенке, который умеет читать и писать, что он подготовлен к школе, но у него занижена самооценка, может выясниться, что у семьи завышенные требования к ребенку. И когда мы сравнивали оценку готовности ребенка к школе глазами учителя и глазами родителей, оказалось, что у них разные понимания. А отсюда – атмосфера в семье, даже если учитель поддерживает ребенка, а дома этой поддержки нет.
Комплексные исследования, которые позволяют взглянуть на ребенка с разных сторон, и дают результат.
Что у нас получилось в исследовании готовности обучаться в 5-м классе. Хорошо готовыми по всем шкалам было процентов 30 детей в двух очень больших регионах страны. Процентов 40 оказалось готовыми с точки зрения родителей и учителей. Но по нашим шкалам (самооценка, мотивация к обучению, организация учебной деятельности и др.) оказалось, родители и учитель, как правило, это не видят, потому что часто они оценивают готовность только в предметной области: умеет ли ребенок читать и насколько силен в математике. А вот скрытые характеристики – неготовность к новому, неоткрытость – оказывается, 30 % наших пятиклассников не готовы к новому. И встречаясь с большим количеством учителей в 5-м классе, теряются, если им не организовать поддержку. В противном случае крайне высоки потери – потери в успеваемости, в отношении к школе.
Наука должна перейти от штучных, предметных измерений к комплексным, которые на ребенка посмотрят с разных сторон, и включат и учителей, и родителей. Но нужны специалисты, которые будут профессионально говорить и объяснять родителям про ребенка. Это очень серьезная и ответственная работа. В этом направлении надо двигаться. И комплексные исследования должны поддерживаться на региональном и федеральном уровнях. Они дают богатый материал и являются основанием для индивидуальной работы учителя в классе на основе формирующего оценивания.
Мы говорим о том, как сделать результаты исследований понятными для рядового, массового учителя, что нужны специалисты, которые объясняли бы учителям результаты этих исследований и помогали бы им выстраивать стратегии обучения. Но как объяснить тот факт, что учителей самих просят проинтерпретировать результаты, например, ВПР. Что за ВПР? Зачем проводятся? Что показывают?
Виктор Болотов
Эти самые вопросы я неоднократно задавал и министру просвещения, и руководителю Рособрнадзора. Кто и как может интерпретировать результаты ВПР? Ну, они не поддаются интерпретации. В двух соседних школах, на одном уровне готовности к изучению математики по ВПР могут быть совершенно разные результаты. Потому что ВПР проводит сама школа. А поскольку по итогам ВПР стали еще и наказывать директоров школ, то …
Галина Ковалёва
Эта проблема очень серьезная. Она связана с тем, что до сих пор нет жестких требований, которые мы устанавливали на этапе введения ЕГЭ. Руководство должно обратить внимание на такое негативное отношение к ВПР. Наверное, для этого есть основания. Нужно по-другому проводить и разрабатывать эти ВПР. Идея была хорошая: на федеральном уровне создать инструмент, который позволит школам оценить те результаты, которые они дают. Но не в таком количестве. Другие страны имеют подобные инструменты, но они всегда стандартизированы, всегда есть контрольные выборки, с которыми потом можно сравнивать. И другие страны оставляют результат выполнения этих заданий в самой школе. Это какое-то интимное дело, и оно предназначено для проектирования шага развития школы.
Исследователь в сфере образования – самый качественный. Потому что его результаты влияют на то, что происходит с детьми.
Виктор Болотов
Без психологов эти задачки нерешаемы вообще. Нет одного тотального решения, которое годится для каждого ребенка в каждой школе Российской Федерации.
Галина Ковалёва
А я хотела бы добавить, что нужна поддержка и учителям, современным учителям, которые в невероятно трудных условиях работают. Им нужна поддержка и в объяснении результатов, им нужны подсказки, как работать, как общаться с детьми. Отсюда и проблемы с ВПР и многие другие проблемы. Их заставляют что-то делать, и не всегда осознанно они к этому относятся. А если есть инициативные учителя, то у них столько формальных обязанностей, что они не всегда могут воплотить свои личные задумки.
Учителя работают в сложных условиях, и чтобы обеспечить эффективность их работы, нужно создать им условия, среду, которая бы их поддерживала.
Реплики и вопросы из чата
В семье у родителей один ответ: «Мы же на работе».
Зато родители лучше нас знают, как учить, чему учить и как оценивать.
Сейчас больше проблем в общении с родителями, особенно период дистанта.
Родители не дают детям регистрироваться на платформах, аргументы – тайна личных данных.
Родители сейчас часто не до 5 часов работают, как в нашем детстве... мир капитализма(
Чтобы вместе – нужно в государстве наладить систему воспитания.
Курсы повышения квалификации, очень часто, оторваны от практической жизни.
А где работа методистов? Они сами оторваны от жизни. Требуют, сами толком не зная, что нужно.
Я согласна, что должна быть внешняя оценка результатов ученика в разных направлениях, но не согласна, когда после этих внешних оцениваний потом нам же (учителям) спускают эти результаты без особых объяснений, как они получены, с помощью каких методик. И просят нас же эти результаты для себя проанализировать и понять, что мы должны в ребенке развивать. Я исхожу из ситуации, которая сейчас сложилась с результатами ВПР.
Учёные и студенты должны проводить исследования, а не учителя.
Сколько раз в год в одном классе проводится административная работа по одному и тому предмету?
Если результаты ВПР не поддаются интерпретации, то зачем они вообще проводятся и отнимают столько времени и у учителя, и у детей???
Тема вебинара – «Задачи, стоящие перед исследователем». Вот когда нам на НПО ввели курс «Основы исследовательской деятельности», какие задачи ставило перед собой Министерство? Как из будущего рабочего класса (трактористов, плотников) сделать исследователей? Наши учащиеся не понимали, что от них требуют. К исследованию должен быть интерес. Личный прежде всего.
Я считаю, что сравнивать результаты я могу только у одного и того же ребенка, а не его результаты с его соседом. Каждый ребенок – уникальная личность. Как можно сравнивать результаты между школами, регионами и т.д.?
У нас на СПО (юр. образование) тоже есть предмет «Основы проектной деятельности». Зачастую студенты тоже не понимают, что от них хотят. Пытаются отделаться рефератом. Единицы пытаются делать то, что от них требуется.
Абсолютно согласна, что учителя не имеют порой физических возможностей вникнуть в эти результаты исследований и понять их.
Очень крутое выступление! Браво, Галина Сергеевна!!!
Уважаемые коллеги! Вынужденный переход образования на дистант выявил больше социальных изъянов в обществе, чем при традиционном образовании, что является темой для социальных исследований и работ. Интересно будет узнать мнения экспертов. Удачи!
Я не педагог, а родитель. Родитель, очень старательный, но плохо справившийся с задачей воспитания. Так плохо, что один из моих сыновей погиб, а второй, очень талантливый от природы, до сих пор ищет своё место в жизни, и не нашел ещё. Пришла сейчас к выводу, что всем гражданам России, а не только детям, не только подросткам, нужна социальная реабилитация. Задача воспитания – научить человека жить. И, используя разум, строить отношения с окружающими людьми и окружающим миром таким образом, чтобы не навредить, ни себе, ни людям, ни миру. Как это сделать? Если честно, вся инструкция подробная дана в Библии, только Новый Завет необходимо переложить на современный язык светского гражданина. Над чем пытаюсь работать.
Надежда
За окном чирикают воробушки,
Скоро грач весенний прилетит,
И, вернётся снова ясно солнышко,
Ночь и зиму, в лето превратит.
И, вернутся вера и надежда,
Сменится тревога на покой,
И Всевышний, бережно и нежно,
Поведёт нас ласковой рукой
Врачевать израненные души.
Снова будем птиц небесных слушать,
И опять поверим в чудеса,
Устремив в грядущее глаза.
Только б не забыть Минуты скорби,
Только б сделать вывод из беды,
Научиться бы любить и помнить,
Пожиная опыта плоды.
Очень интересный материал.
Приятно слушать.
Действительно, интересно)
Очень нужный материал!
Очень интересный материал и интересно слушать
Спасибо за полезную информацию!
Спасибо за информацию для размышления!!
Спасибо за интересный, полезный вебинар
Спасибо всем выступающим. Интересная тема. Все наши оценки работы наших детей очень относительны и условны.
Спасибо за интересную информацию!
